6 мин. Для чтения Журнал «Вопросы по литературе» - дитя Ррушчева - был основан в апреле 1957 года, на шесть месяцев раньше, чем первый спутник был запущен в космос. В редакционной статье мы шутим, что наше издание является спутником литературы, оно посвящено своей истории и современности, но в то же время наш взгляд направляется на будущее. С 1975 года в течение полувека редакторы живут в уникальном историческом месте в Москве - на крыше дома Нирнзи в Большой Гнецдниковский переулок, в художнике с панорамными окнами по всей стене, шестиместные дворцы и в антилярах в Периметр, который в основном является отдельным полом. Nirnzee House -первый московский до -революционный небоскреб. Этот дом является компасом для меня обоих в Москве и в нашей стране. Он связывает эпоху, такой мост между старым цараристом Россией через Советский Союз с современной Россией. И компас, потому что он помогает с исторической идентичностью и непрерывностью, найдите и выбирайте единственный правильный. Но что еще так особенное в этом доме? Его крыша спроектирована как место для вечеринок - на крыше был фонтан и квадрат, кольцо было затоплено зимой. Кинотеатр был расположен здесь (в течение многих лет его места оставались и медленно разрушены) и ресторан, который называется «крыша» перед революцией, а затем, в то время как Nep, столовая Mosselprom. В 1915-1916 годах на нашем этаже была одна из первых киностудий и самых первых фильмов в стране, во главе с первой зарегистрированной женщиной Ольгой Прибразхенской. Теперь крыша находится в ужасном состоянии - все это последствия безответственного крупного ремонта, который начался шесть лет назад и никогда не закончился. Независимо от того, сколько мы обращаемся к мэру, и, кстати, ратуша видно из наших окон, без результата, поэтому проблема Сергея Семеновича находится под носом. В 1924 году на крыше Nirnzee House появилось первое небольшое издательство «Московское партнерство авторов». Неизвестно, как именно издатель поделился этими пространствами с рестораном, но они были смежными. Десять лет спустя, известный по всей стране и крупнейший издатель «советского писателя», вошел там. Его задачи включали публикацию всей новой советской прозы, включая переведенные работы авторов из республик. Потому что даже тогда, и даже сегодня это был единственный способ для читателя мира - перевод на русский. «Советский писатель» жил на крыше в течение сорока лет, пока здесь не было предоставлено издательство, и здесь не было введено «литературные вещи». Кстати, фильм «Курьер» Карен Шахназаров был снят в областях нашего редакционного офиса, только в кинотеатре его называли не «вещами литературы», а «вещами знания». В 2025 году ровно полвека нашей жизни на оценках на крыше. В редакционной статье время, казалось, остановилось: старые интерьеры, мебель 1910, 1920 -х годов, 1930 года, здесь были сохранены оригинальная парковка и люстры. В нашем коридоре, месте, где нога Михаила Булгакова не шагала, она еще не началась, была восстановлена небольшая парковка, и дерево было заменено. Булгаков, как и другие писатели, часто посещал крышу, особенно в первые годы пребывания в Москве, и даже описывал крышу в своей истории «сорок сорока». Мы также сохранили много исторических документов и часть архививо «советского писателя» - аранжировки, письма, фотографии. После краха Советского Союза и до 2019 года наш журнал не жил, но выжил. Постоянные финансовые трудности, угрозы изгнания и ловушки рейдеров по -прежнему находятся в 600 квадратных метрах в пяти минутах от Кремля. Но теперь все хорошо, в ближайшие годы есть много проектов и стратегический план развития. Традиция толстых журналов, или «толстых мужчин», которые распространяются по подписке, коренится в девятнадцатом и даже в 18 -м веке, если мы помним «все виды вещей», созданные Екатериной II. Длинные романы, напечатанные в толстых журналах, и люди ждали свои последние годы. Например, «Анна Каренна» Лео Толстой была опубликована в художественной и литературной газете «Российский бюллетень» по частям с 1875 по 1877 год. В Советском Союзе в 1920 -х годах (не без участия Максима Горки), взрыв »начался» начал ». «Толстый», появилось огромное количество из них-тот же «Новый мир», который празднует свой век в этом году. В 1934 году, после первого конгресса писателей (это произошло с целью реорганизации, упрощения и сосредоточения внимания на всей истории книг в стране), социалистический реализм был признан основным методом советской литературы, и толстые журналы должны были стать руководствами Коммунистическая идеология и эстетика. Следующая волна интереса к этим публикациям была связана со смертью Сталина и позорным периодом. Затем появились знаменитая «молодежь» и наш журнал. В начале «Проведроики», когда журналы активно напечатали то, что было написано на столе на протяжении десятилетий, было еще одно возрождение, но экономический и политический кризис 1990 -х годов вывел много изданий на край исчезновения. Например, все толстые журналы были распределены по подписке, но с коллапсом Советского Союза эта система разделена. Журналы все еще были напечатаны, хотя и с задержками, но просто не достигли подписчиков и не гнили где -то на складах. В одном выпуске нашего журнала я прочитал такое объяснение читателям, почему они не получили следующий выпуск: в печатном доме (в начале 1991 года) было срочно напечатать некоторые политические листочки-бумага закончилась, и Журнал мог печатать только через несколько месяцев. Но основная трагедия толстых журналов заключалась в том, что они не могли отреагировать на изменяющийся мир во времени, большинство из которых игнорировали появление интернета, онлайн -публикаций и информационных сайтов. Более того, в двадцатом веке подход к потреблению информации изменился, он стал более оотичным, контент -потребитель все менее и менее готов к вдумчивому чтению, он бросает информацию, проходит через изображения и короткие тексты. Люди изучали с медленного и линейного чтения. Кроме того, в «толстых людях» нет фотографий. Как правило, когда в 2018 году я стал директором редакционной статьи (эта должность, в отличие от редактора, в -это подразумевает вмешательство в экономические и административные процессы), задолженность журнала, и его будущее было очень расплывчатым. Я вошел в «вопросы литературы» в качестве студента литературного института и пошел в институт, потому что меня носила литература в старшей школе. У меня был ботанический друг (мы оба были подавлены одноклассниками, и это накопило нас), который писал стихи и любила поэзию, и я также начал писать после него. Во втором году я узнал о вакансии в редакционной статье литературы, которая находится против литовского института, и прибыл туда, чтобы работать там в качестве главы редакционного управления - главы начальника. Крышки были заплачены, и я собирался уйти, но они внезапно сделали меня директором редакционного управления. Я помню, как я был рад, и купил мне новый хороший костюм, синий, как заместитель, и с гордостью победил его на работе. Но я не знал, как были вещи, и когда через некоторое время я сел на разборку на складе. И в течение года, в капитане капитана, управляющего утопляющим кораблем, я был вовлечен в отказ от долга (даже взяв ссуду на 300 тысяч, чтобы выплатить фиксированную ужасную оплату за аренду), отталкивал претензии и рассмотрел документацию. В то время, от Международного агентства по абонентам США, которое также было вовлечено в распространение нашего журнала, мы получили режимы в форме резки в качестве платы за помощь в цифровизации (в нуле это было сделано Фондом Сороса). Но «предпочтительные» годы уже уже закончились, и режимы все еще были оплачены, по крайней мере. В течение нескольких месяцев я переписывался с офисом США, который закончил настоящее Соглашение, убедившись вернуть неоплаченные деньги и увеличить режимы, они категорически не согласны, но в конце концов мне удалось достичь желаемого, и мы подписали соглашение с новыми соответствующими условиями. Кроме того, я начал разрабатывать разные направления. В 2019 году он изобрел и организовал литературную школу «Мы пишем на крыше», которая начала приносить некоторый доход. И несколько лет назад мы также взяли музейную работу: мы создаем музей толстых журналов в редакционном офисе, начали проводить литературные выставки, первая выставка 2021 года была посвящена Михаилу Булгакова. Мы сделали новый веб -сайт и начали выигрывать в архивных материалах, которые мы разместили в Интернете, и с помощью электронной подписки. Теперь наш основной доход не является печатной версией, а именно электронной. Отдельная статья о доходах - это различное сотрудничество с издателями и субсидиями. Это было очень сложно с субсидиями - появились казначейские программы, с которыми нужно было научиться работать (трудно привыкнуть даже к тому, как звучат имена этих программ - пивной ACS GF, SUFD, PUR KS). Но в течение нескольких лет журнал не только полностью оплачивал долги, но также был преобразован в упакованный мультиформный медиа -проект. Кто, я надеюсь, скоро станет полностью независимым от подписных агентств. За счет нам удается выполнить годовой ремонт и восстановление помещений. Но моя деятельность не ограничивается работой в журнале, в течение шести лет я написал биографию Юрия Домбровского, писателя, который провел значительную часть своей жизни в лагерях. Теперь это самая важная вещь для меня, чтобы закончить эту работу. Кроме того, я участвую в печатной версии «Пустой книги» моего Zino - это концептуальная книга, созданная на машинке исполненного человека, который никогда не работал над ней, просто не имел времени - он был арестован. Машина оказалась дефектом: ключ OP выходил из бумаги, поэтому вместо этой буквы есть отверстия, которые в конечном итоге стали пули -метафорой. Благодаря этим отверстиям я понял, как перенести текст с единственной страницы книги на остальную часть пустого: нет текста, но вместо буквы нет отверстий, напоминающих ее. Я работал над оригиналом в течение двух месяцев, и его печатная версия была оснащена буклетом с эссе «Опыт пропавшего буквы», в которой рассказывается о письменной машиностроении и истории создания Зины. Книга буквально воплощает библейскую истину, которую любовь набирает смерть. Недавно она была переведена на пять языков, включая японцев, и теперь коллекционеры интересуются оригиналом. Возможно, цена покупки станет скандалом на художественном рынке. Что касается пространства российской литературы, то многие писатели, как мне кажется, сегодня встревожены. Они не понимают, как писать им, какое высокое качество и не спекулируют патриотическую литературу? Или можно написать что -то лучше, чем то, что уже было написано Лавревом, Василььев, Шолоховым или белыми эмигрантами? Но мы стараемся вырастить наших авторов. Фото: Даниил Овчинников -сообщает moskvichmag.ru #Почему #вы #должны #меня #знать #редакционный #директор #литературы #Игорь #Даардович Читать, как было на самом деле:
