Продолжая нашу рубрику «Простые вопросы», на этот раз мы встретились с криминалистом, доцентом кафедры криминалистики юридического факультета МГУ имени Ломоносова Евгенией Крюковой. Мы поговорили о специфике профессии, реальных методах работы и стереотипах в массовой культуре. Узнали об особенностях расследования серийных преступлений и новых открытиях в области криминалистики, которые позволяют найти виновного даже спустя много лет.В последние годы жанр тру-крайм (произведения, основанные на реальных историях преступлений или же документальных рассказах о них) стал популярным. Представления о работе следователей и экспертов стали ближе к реальности, но в массовой культуре правда порой искажается ради интересного сюжета. Криминалист Евгения Крюкова рассказала, как сейчас готовят таких специалистов, почему в нашей стране не существует профайлеров (специалист, который составляет поведенческий портрет человека на основе собранной о нем информации) и как современные технологии меняют работу экспертов.— Евгения Сергеевна, какие дисциплины включает в себя криминалистика? — Сейчас криминалистика — это самостоятельная юридическая наука прикладного характера, она объединяет в себе знания правовых дисциплин и различных научных направлений: физики, химии, филологии, биологии, медицины и других. Все научные знания находят свое применение для раскрытия и расследования преступлений, адаптируются под задачи предупреждения преступности. Это одна из самых сложных и интересных юридических наук, как раз именно потому, что необходимо знать не только законодательство, но и различные науки.— А где готовят таких специалистов? — На юридических факультетах, например в МГУ — на кафедре криминалистики. Но этот курс обязательно проходит каждый юрист. В течение года будущие специалисты осваивают базу криминалистики, обучаются навыкам работы со следами (обнаружения, изъятия, исследования, использования в суде), а затем могут продолжить обучение в магистратуре и аспирантуре по криминалистике. МГУ ориентируется на юриста — криминалиста широкого профиля, не только для уголовных процессов, но и для работы в административных, гражданских спорах, корпорациях. Например, расследования компьютерных атак и утечек данных, недобросовестной конкуренции, внутренние расследования или тактика переговоров. Есть специализированная подготовка в рамках ведомственных университетов, это Московский университет МВД России, Московская академия Следственного комитета России и других, где идет комплексная подготовка сотрудников правоохранительных органов.На отдельных факультетах могут изучаться дисциплины, которые применяются в криминалистике. Например, юридическая психология, судебная медицина и психиатрия, юридическая лингвистика. Эти направления — часть экспертных задач.— Есть ли у криминалистов конкретные специализации? Например, исследование гаджетов или работа с биологическими материалами? — Есть общая универсальная подготовка, но обычно каждый сотрудник находит для себя несколько направлений, в которых он имеет особый опыт работы. Кто-то расследует авиационные происшествия, кто-то — компьютерные, кто-то — кражи. А вот в направлении судебной экспертизы действительно есть специализация, особая подготовка и доступ к материалам. Нередко у эксперта два образования: профильное, например биолог, химик, и дополнительное юридическое — оно обязательно для проведения судебных экспертиз. В таком случае каждый специалист ведет только те исследования, по которым получил разрешение, и это строго контролируется.— В каких случаях вызывают эксперта? — Во всех криминальных случаях, когда есть данные о том, что было совершено преступление. Однако бывает, когда криминалист просматривает и некриминальные дела, чтобы удостовериться, что не было какой-то инсценировки и преступники не попытались придать видимость некриминального случая.— Нужно ли заранее выстраивать версию, чтобы определить порядок экспертиз? Первоначальное восстановление картины преступления — задача криминалиста или следователя? — Направление работы определяется на месте происшествия, при проведении первоначального осмотра становится понятно, по каким основным версиям стоит работать, какие следы обнаружены и какие экспертизы необходимо назначить. Есть обязательные действия, которые очерчены Уголовно-процессуальным кодексом РФ, приказы и методические рекомендации по типичным случаям. Версии тоже строятся по правилам — они должны быть реальными, конкретными и непротиворечивыми, обоснованными существующими фактами и не должны противоречить научным данным. Кроме того, каждая версия должна иметь контрверсию, то есть противоположное объяснение факта. Гипотезы в процессе расследования могут меняться и уточняться, они всегда связаны с теми данными, что удается собрать следователю. Расследование ведет следователь, но ему могут помогать криминалисты, которые отвечают на частные вопросы, проводят криминалистический анализ дела, поясняют, как те или иные следы могли быть образованы, почему именно в этом месте преступление было совершено, кому свойствен такой характер действий.— Сейчас действует специальный отдел Следственного комитета, работа которого направлена на расследование давних преступлений. Как удается найти виновных спустя годы? — Расследование преступлений прошлых лет — один из приоритетов в работе СК России. К делам, которые не удалось по каким-то причинам сразу раскрыть, возвращаются спустя время, используя новые технологии. В первую очередь это ДНК-экспертиза, когда специалисты исследуют новейшими средствами идентификации биологические объекты, обнаруженные на месте преступления или связанные с преступлением, дактилоскопическая база данных (единая база отпечатков пальцев. — «ВМ»), единые базы учета транспортных средств и так далее. В «холодных делах» (с момента совершения которых прошло десять и более лет) современные технологии дают возможность по-новому взглянуть на произошедшее, пересмотреть ход следствия.— В детективных сериалах часто действует профайлер — он в одном лице и психиатр, и криминалист. Существует ли такая специальность на самом деле? — Профайлинг — крайне спорное направление. Изначально он применялся при расследовании серийных убийств, когда опытные психиатры составляли примерное описание характера и наклонностей виновного, что позволяло выявить его среди всех подозреваемых. Сейчас нередко люди называют себя профайлерами, хотя не имеют качественного психологического или медицинского образования, знания особенностей криминальной психологии, но готовы делать предположения. Они могут давать общие описания, акцентируя внимание на не значимых для нас нюансах, которые сложно проверить и использовать. Например, что виновный — любитель чая, в детстве увлекался рисованием, не любил делать уроки.Мы призываем критически относиться к подобным «специалистам» и тщательно проверять их образование и опыт работы. Когда счет идет на дни и иногда часы, нет возможности доверять каждому предположению, но в рамках работы правоохранительных органов есть список проверенных профессионалов, которые помогают в описании признаков, по которым можно установить преступника. Лучше говорить о психиатрах и психологах, которые привлекаются к расследованию в качестве специалистов, экспертов, консультантов.— Массовая культура создала множество стереотипов о специальности — оснащенные лаборатории, мобильные станции, которые позволяют проводить исследования прямо на месте преступления… Но как происходит работа на самом деле? — В последние годы техническая оснащенность действительно стала лучше, появилось много современного, облегченного оборудования, которое можно использовать прямо на месте преступления. К ним относятся экспресс-анализы биологических следов — крови и слюны. Есть даже «мобильный криминалист» — программное обеспечение для извлечения и анализа данных мобильных телефонов, компьютеров, облачных сервисов и дронов. Есть, например, портативный прибор идентификации драгоценных камней, бриллиантов.На улицах города порой можно увидеть передвижную криминалистическую лабораторию для выездов экспертов с набором специальной техники на место происшествия, быстрого осмотра, поиска и предварительного исследования следов и вещественных доказательств.Вместе с тем такие возможности есть не везде. Часто криминалист работает только со «следственным чемоданчиком», и перед ним стоит задача найти и изъять следы, передать для исследования в лаборатории.— Упрощает ли цифровизация задачу криминалиста? Истории браузеров, видеонаблюдение, биометрические данные — должен ли быть легкий доступ специалистов к этим данным, по вашему мнению? — С одной стороны, конечно, да, но с другой — цифровизация усложняет работу. Многие преступления переходят в онлайн-пространство, где процесс сбора информации тяжелее — например, теневые рынки продажи запрещенных предметов и веществ. Криминалист связан действующими законами, в том числе о защите частной жизни человека, его персональных данных, и чтобы иметь возможность потом ссылаться на обнаруженные улики, необходимо соблюдать четкую процедуру запросов. Поэтому сегодня у экспертов нет легкого доступа, необходимо составлять постановления и протоколы с подробным описанием действий правоохранителя.— Как разработки искусственного интеллекта повлияли на криминалистику? — ИИ открывает новые возможности перед нами. Самое главное — это оптимизация времени и ресурсов, способность автоматически анализировать большие объемы данных. Например, когда надо сопоставить показания нескольких человек и найти противоречия, просмотреть многочасовое видео и найти фрагмент с какими-то действиями или словами, выявить дипфейк. Нейросети способны создавать прогностические модели, «предсказывать» возможное поведение виновного с большей точностью и принимать более обоснованные решения. ИИ может помочь в выявлении потенциальных угроз на основе анализа социальных сетей, текстовых сообщений и других данных в интернете, выявлении деструктивного контента. Но официально мы сможем применять эти технологии, когда будет законодательная и ведомственная база, достаточный объем научных опытов.— Вы специализируетесь на исследовании серийных убийц. Почему именно это направление? — С детства я хотела быть юристом, но во время обучения в университете поняла, что мое направление — это уголовное право и криминалистика. Здесь всегда множество загадок, большая роль отведена изучению психологии личности, тактической и логической работе. Постепенно сформировался мой интерес к теме серийных убийств и других насильственных преступлений, и более 20 лет я специализируюсь на ней, изучаю современные и прошлые дела.— Бывают ли маньяки, которые не оставляют следов? Опять же, по сериалам мы часто представляем их как хитроумных злых гениев… — Не бывает преступлений без следов. Художественный вымысел может нарисовать идеально продуманное преступление, но реальность дает непредсказуемые факторы: случайно оставленный отпечаток пальца, брошенный мусор, проговорка. Конечно, есть преступления, которые организованы и спланированы, их гораздо тяжелее раскрывать. Но серийники движимы своими маниями, эмоциями, желаниями и всегда совершают ошибки.— Маньяков можно остановить? — Считаю, что да. В детстве и юности, когда только начинают зарождаться мысли, фантазии про совершение преступлений, формируется криминальный настрой. Если вовремя обратить на это внимание, не скрывать, а проконсультироваться с психиатром, то можно купировать это стремление. Однако если агрессия набирает обороты, проявляется в отношении слабых, то наступает точка невозврата. Первое убийство — красная линия, после которой обратного пути у преступника нет.— Какое последнее открытие в криминалистике вас впечатлило? — Мне нравится ДНК-фенотипирование, которое позволяет восстанавливать внешний облик неизвестного преступника по оставленным следам, его генам. А еще интересно «компьютерное зрение» — возможность распознать человека по частям лица, даже отдельным движениям его тела, жестам и мимике.— В последнее время у аудитории очень сильный интерес к тру-крайму, реальным историям преступлений и методикам расследований. Как вы объясняете такой тренд? — Честно говоря, не понимаю, почему эти истории так популярны. Зрители, а это абсолютно разные по возрасту и занятиям люди, объясняют это несколькими причинами: интересное, захватывающее повествование, желание разгадать тайны, интерес к психологии человека, потребность в ощущении контроля и безопасности. Но детективная художественная литература тоже всегда была самой популярной — вспомнить хотя бы истории Эркюля Пуаро или Шерлока Холмса.ДОСЬЕ Евгения Крюкова — доцент кафедры криминалистики юридического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, кандидат юридических наук. В 2007 году окончила юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. В 2010 году — юридический факультет Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. В 2013 году — юридический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова. В 2020 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Закономерности объективной действительности, изучаемые криминалистикой, и особенности использования сведений о них в расследовании преступлений». Ведет уголовные, административные, арбитражные и антимонопольные дела, помогает в криминалистическом анализе дел. -сообщает vm.ru #Скрыть #все #следы #преступления #невозможно Перейти на сайт Вечерней Москвы
:format(jpg)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8zLzMzMzc3ODc3NDU4LWU0ZGM5MjQzYmYtaC5qcGc.jpg)
